Будучи по природе теоретиком, я сначала попытался проанализировать, в чем же состоит своеобразие данного направления, хотя это и не направление вовсе, да и не может им быть. Оно отличается от привычных социальных реализаций, хотя бы уже тем, что я даже не помню, когда получал стабильную зарплату последний раз! Пожалуй, когда еще в Театральном институте работал.
Начинать надо, наверное, с рождения. Человек рождается, и его сразу же начинают воспитывать. Он рождается, как необыкновенное совершенно целостное существо, абсолютно неосознанное и, можно сказать, абсолютно чистый проводник бесконечного океана знаний. Но это еще не человек. Его начинают воспитывать, то есть делать из него человека – нечто пригодное к употреблению в социуме. Все наши системы воспитания, образования, пропаганды направлены на то, чтобы сформировать определенные механизмы социального поведения человека, «кнопки», на которые можно будет нажимать в определенных случаях. То есть каким-то образом его социализировать. Социум обязательно занимается воспроизводством членов социума. Эта система хорошо отлажена и весьма консервативна. И это естественно, иначе он не мог бы существовать.
В конечном счете, годам к 19-ти, кто-то раньше, кто-то позже, человек попадает в реальную жизнь. Он многократно проверен на социальную лояльность, и теперь уже начинает формироваться в качестве элемента в какой-нибудь социальной структуре, в какой-нибудь социальной ситуации.
За что же ему платят деньги? А платят их за то, что он «такой», то есть в данной структуре он выполняет свои какие-то определенные функции. Здесь я намеренно упрощаю ситуацию, в действительности таких структур может быть много, их всегда несколько одновременно. Но суть не в этом. Любая структура платит тебе «деньги» за то, что ты «такой».
Куда же идет эта колоссальная энергия целого, которая была при рождении? Она вся идет на поддержание вот этой самой таковости. Возникает определенный гомеостаз, то есть равновесие между той энергией, которую человек тратит на поддержание своей таковости и, соответственно, энергией, которую он получает взамен от социума, зная уже, как ею пользоваться. Иногда она называется энергией личности. Умея пользоваться этой энергией, человек, так или иначе, существует в социуме. Это вполне обычный вариант существования.
Я не говорю пока о духовных путях, я говорю о вещах социальных. Далее, в какой-то момент, человек говорит: я хочу заниматься чем-то другим, меня интересует, например, соционика или У-шу, или какие-то тибетские языки, или еще что-то. Возникает новая ситуация. Социум его сразу тестирует, не опасно ли то, чем он будет заниматься. Если оказывается, что не опасно, он говорит: «Ради бога, на здоровье!». Но деньги платить перестает.
И вот после «Я – хочу», следующая фраза – «Я – сам». Человек должен сказать себе: «Я – сам». С этого момента он уже не должен ожидать того, что имел раньше, он перестает получать зарплату. Здесь возникает иная ситуация. Знаете, как бывает у спортсменов? Где-то между седьмым и восьмым барьером кончается кислород. Какое-то время человеку приходится жить без кислорода, но есть же всякие потребности, которые надо удовлетворять, и это очень сложный период. Жизнь в социуме без социальной поддержки. Он сказал: «Я – сам!», и начал заниматься тем, что ему интересно. И, хотя поддержка социума при этом прекратилась, никто, однако, его не преследует. В обществе всегда есть некоторый зазор между тем, что желательно, и тем, что запрещено. То есть не запрещено, но и не востребовано социумом. За то, что не востребовано никто деньги не платит. Деньги в очень широком смысле слова. Здесь возникает много проблем, компромиссов, различных маневров и уходов. Мне не хотелось бы сейчас специально заниматься рассмотрением этих вариантов зарабатывания денег для того, чтобы освободить время.
Далее можно было бы выделить следующий этап: человек, в том, чем он начал заниматься становится специалистом, то есть повышается его квалификация, и оказывается, что это еще кому-то интересно. Социум, ну, пусть поначалу и не официальный, уже начинает его каким-то образом поддерживать. Так возникает первый источник энергии, который позволяет двигаться дальше, место, с которого он начинает реализовываться как профессионал в этой сфере своих интересов.
Я говорю профессионал, поскольку он уже начинает получать какую-то зарплату. Есть художник – профессионал, есть художник – любитель. Профессионал художник – это тот, кто живет от своей работы, а для любителя – это хобби, он просто рисует.
Далее, если все продолжает успешно развиваться, возникают и другие источники энергии. Человек может стать мастером, он может стать самым лучшим, выйти на границу человечества, в то место, где дальше него никого нет. И вот здесь он, во-первых, получает поддержку изнутри, от того объема, к которому он принадлежит и граничной какой-то частью которого является – как бы экологическую поддержку ноосферы. А, во-вторых, он может получить и поддержку извне, потому что там, на границе, он уже соприкоснулся с чем-то другим, людям неведомым.
Сидит, например, в Японии «Мастер вкладывания меча в ножны», он 10 лет занимается тем, что вкладывает меч в ножны. Вынимает – вкладывает, вынимает – вкладывает. И так десять лет. В конце концов, он становится лучшим Мастером по вкладыванию меча в ножны. Люди к нему начинают приходить советоваться, спрашивать, как жить, как ребенка назвать. Потому что он самый лучший. Он там с богом разговаривает. Человека там уже нет. Там человек уже граничит с богом. Этот путь – путь Кун фу на Востоке очень распространен. Путь Мастера или путь «совершенствующегося профессионала».
Что касается других источников, они тоже, конечно, есть. Во-первых, есть сильная энергетическая поддержка от Школы для людей, которые повышают свой профессиональный уровень, увеличивают свои возможности дифференциации в какой-либо предметной сфере. Ведь, в сущности, профессионал – это человек, который лучше других разбирается, тоньше других дифференцирует что-то. Это неспецифическое качество любого профессионала. Второй момент – это совсем просто, когда занимаешься любимым делом, силы всегда приходят. Не зря же говорят «кухня – место силы». Если, конечно, женщина любит готовить.
В каком-то смысле социум избыточен, у него есть средства на то, чтобы оплачивать уникальных специалистов. И, если говорить о такой науке как социальная экология, есть такая социально-экологическая ниша, в которую может попасть человек и нормально в ней существовать. Эта ниша так и называется – уникальный специалист.
Вот есть в деревне кузнец, так его берегут и неважно, что он – грубиян, бабник и запои у него длительные. Неважно, все равно никто кроме него лошадь не подкует.
В университете сидят под лестницей двое довольно пожилых людей и изучают какой-то древний язык, на котором давным-давно уже никто не разговаривает. И почему-то им все-таки платят зарплату. Вдруг пригодится. Есть такая избыточность и в нашем социуме, и на Западе. Это, например, и благотворительность всякого рода, фонды различные. Одним словом, живут они на подаяние. Это такой дервишский вариант существования. Но здесь надо различать – быть дервишем, и жить как дервиш – это вещи разные. Дервиша я только одного знаю, а людей, которые живут, как дервиши я знаю довольно много. Вот, пожалуй, и вся концептуальная часть. Дальше мы можем продолжить в режиме вопросов.
Вопрос: Ниша уникального специалиста – это финиш или там что-то другое начинается?
Ответ: Это не может быть финишем. Возможности совершенствоваться нет пределов, ты всегда можешь дальше работать. Все мои занятия начались с книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Там, как раз про это место. И когда кажется, что человек дошел уже до границы, вдруг что-то происходит, и оказывается, что он опять ученик. Это вариант вечного ученика, потому что, чем шире граница неизвестного, тем больше соприкосновение с этим неизвестным, тем больше возможностей учиться.
Я вижу здесь такой вариант развития по спирали. Человек рождается, он полное совершенство, но он абсолютно неосознан. Затем он становится более осознанным, но теряет свою целостность, становится внешне обусловленным, разделенным. А потом – следующий виток: сохраняя свое осознание, он снова приобретает целостность уже во взрослом варианте.
Прав был Будда: «Будьте как дети, но не будьте детьми».
Вопрос: Когда социум опознает специалиста и приписывает ему нишу «уникальный специалист», человек дальше развивается, учится. А бывают ли такие границы специализации, когда социум перестает его опознавать, как «уникального специалиста» и отбрасывает на предыдущий этап?
Например, человек занимается ядерной физикой, и кроме него никому здесь уже ничего не понять, после этого плакат «Уникальный специалист» просто снимается.
Ответ: Как ни странно, нет. Социум зачастую бережет уникального специалиста, даже иногда не понимая, чем он занимается. Математика у нас все-таки развивается, ну а кто ее сейчас понимает? Фундаментальную математику не понимает никто, кроме самих математиков, причем работающих в данной конкретной области. Точно так же, как и ядерную физику. Но все-таки, в каких-то достаточно узких пределах эта ниша существует, этих людей все-таки как-то будут беречь. Хотя никто по-прежнему и не будет понимать, чем они занимаются.
Вопрос: Т.е. фактически социум не осознает, зачем он востребовал конкретного специалиста?
Ответ: Да, некоторая избыточность есть. Социум жестко тестирует только на предмет безопасности занятий.
Вопрос: И это несмотря на то, что открытия в каких-то пограничных областях привели, например, к созданию атомного оружия, опасного для социума?
Ответ: Да, но тем не менее эта ниша остается. И она все время под колпаком. Ниша под крышей. Этот «колпак» все время отслеживает, чем занимается уникальный специалист. Есть, правда, несколько более свободных ниш. Взять хотя бы театральную сферу. Там, в общем, люди занимаются, чем хотят.
Вопрос: А по каким параметрам ведется отбор: опасно – не опасно? Где этот раздел?
Ответ: Есть, конечно, контролирующие органы, которые присматривают за этим. Либо такой специалист что-то интересное уже сделал, и это можно использовать, либо нужно его срочно ограничить, вплоть до полного отграничивания, чтобы он чего-нибудь не разрушил или еще чего-нибудь страшное не совершил. Даже если социум не понимает, чем данный специалист занимается, – нет экспертов, которые могут это понять, тогда существует, в конце концов, «классовое чутье».
Вспоминается гениальный эпизод из русской литературы: разговор Великого инквизитора с Христом. В средние века явился Иисус снова на землю и говорит инквизитору: «Я пришел дать людям свободу. Ты меня узнал?» «Да, я тебя узнал. Но им этого не надо, они хотят совсем другого. Да, они тебя знают, ну и что? Нам придется тебя сжечь».
Вопрос: А правильно ли я поняла, что когда человек уже может сказать «Я хочу», он становится целостным?
Ответ: Нет, он может сказать «Я хочу» в любой момент, прямо сейчас. Нет никаких предварительных условий, для того чтобы сказать «Я сам» и «Я хочу». Но это уже переключение на некоторый внутренний источник и доверие к нему. У человека нет навыка жить от своей внутренней сущности. У него есть навык жить от внешних источников. Он к этому приучен, он так воспитан. Вот даже слово «вос-питание» – это что-то про источники питания. А от внутреннего источника он не знает, как жить. Ему приходится учиться снова. А сказать он, конечно, может.
Вопрос: А как он учится, как кустарь-одиночка, от себя?
Ответ: Вот здесь как раз никакого стандартного варианта нет, потому что в этом месте каждый человек уникален, неповторим, тут нет типологии. Типология – это интересная наука про то, что в человеке не интересно, про его стандартные реакции, поведение, страхи, неврозы, проблемы.
Но, вот, если вынести это все за скобки, останется что-то уникальное, неповторимое, не сводимое ни к чему другому. Поэтому здесь может осуществляться свой собственный вариант развития. Вот раньше уходили в монастырь. Как это называлось? Что они там делали? – Спасались. От чего спасались? – От мира сего. Был такой вариант «малого отшельничества», когда человек уходил в очень простую ситуацию. И тогда он мог полностью углубиться в себя, заняться собой. Были варианты и другого отшельничества – на базаре, когда человек, будучи внутренне обусловлен, при этом достаточно активно живет в социуме. Вариантов много, один из них реализуется в такой нише, о которой мы говорим. Она может быть достаточно удобной, но она никогда не была полной чашей.
Вопрос: Всегда ли социум признает «уникального специалиста»? Ведь когда речь идет о фундаментальной математике, тут все ясно, привычно. А если у нас человек становится «уникальным специалистом» по выниманию меча из ножен?
Ответ: Через некоторое время вокруг него появится секта, люди, которым понравится то, что он делает. Они ему будут приносить рис, рыбу, заведут себе мечи и тоже начнут вынимать их из ножен. Но вполне может быть ничего и не появится.
Вопрос: Всегда интересно, каким образом человек выбирает нишу. Если не секрет, как это происходило конкретно для Вас?
Ответ: С детства, с молодости было некоторое романтическое состояние. Учителя хорошие были, мне повезло в этом смысле. У меня были перед глазами люди, которые занимались только тем, что им интересно. Я видел, что это возможно, и очень многие вещи мне были интересны, и, действительно, это было основным двигателем.
В жизни я никогда не делал того, что меня не интересовало, хотя имел из-за этого много неприятностей. В частности, по работе, – зарплату, например, не повышали. Я не понимал, зачем приходить к 9 часам на работу, а потом до 12 пить чай. Ну, непонятно мне было, и я этого не делал. А поскольку там были задачи, которые кроме меня все равно никто решить не мог, то меня держали, платили деньги, а я в это время еще занимался какими-то своими делами.
Если говорить об эвристическом принципе, это – «не делай того, что тебе не интересно». Передо мной пример того же Игоря Николаевича, я ни разу не видел, чтобы он делал то, что ему не интересно, хотя знаю его давно. Ему предлагалось много разных вариантов продажи, однако реализованы были только те, которые были интересны лично для него.
Вопрос: Наверное, существуют и такие варианты работы, которые просто не выдвигают неприемлемых условий?
Ответ: Есть, конечно, компромиссы. Какие-то вещи делаются потому, что это интересно. Есть какие-то вещи, которые можно делать только за большие деньги, но есть и то, чего нельзя делать вообще не при каких условиях.
Вопрос: Откуда у Вас возник интерес к тому, чем Вы занимаетесь сейчас? Ведь в то время информация была закрыта.
Ответ: Интересы возникали по-разному. Например, интерес к соционике возник благодаря Еве Израилевне. Однажды она подсунула мне работу Аушры Аугустинавичуте «Теория интертипных отношений». Года через полтора, разбирая архив, я нашел эту работу, оказалось очень интересно, а потом познакомился и с самой Аушрой. Кстати, она тоже человек, который всю жизнь занимается только тем, что ей лично интересно.
Интерес к психоэнергетике возник, когда я столкнулся с людьми, которые что-то такое видели и диагностировали. Они получали информацию другими способами, не теми, которым нас учили в институте, а как – непонятно. А, поскольку я заканчивал физ-мех, где достаточно жесткое физико-математическое образование, мне было тем более интересно. Значит, я еще знаю не всю физику, значит, есть еще какая-то физика, которая мне неизвестна. Выяснилось, что просто выучить это нельзя, необходимо как-то трансформироваться. Этих людей нельзя изучать, у них надо учиться. И я начал у них учится, а дальше возникло множество разных вариантов. Боевыми искусствами занимался, через это тоже приходило нечто такое, чему не учат в школе, чего не было раньше.
Вопрос: В контексте всей беседы, упоминалось об ученике. Место ученика – оно дается? Либо его нет?
Ответ: Как суфии говорят? Лев самый сильный хищник, слон может больше всех съесть, а человек пришел, чтобы учиться. В человеке это заложено, у него есть инструмент, совершенно уникальный, которого нет ни у кого другого на земле. Он способен к разным трансформациям, и, прежде всего, ко всякому обучению. Есть вторая сигнальная система, есть масса приспособлений, которая делает его гораздо более обучаемым, чем другие представители здешней фауны и флоры.
Так что, я думаю, что человеческая форма – это и есть место ученика, а дальше все зависит от того, насколько человек это реализует. Как правило, эта возможность не используются даже на десятую часть. Ну, а от неупотребления, как известно, органы атрофируются, в том числе и голова. Оказывается, что с возрастом все тяжелее и тяжелее становится в позицию ученика. Но не поздно никогда.
Вопрос: Насколько корректно выражение «профессиональное использование своего сознания»?
Ответ: Я думаю, что вполне корректно. Если рассматривать индивидуальное сознание, как инструмент, имеющий определенные свойства, возможности и определенные ограничения и если знать эти свойства, знать рычаги и «ручки», которыми этот инструмент можно настраивать, которые дают возможность им управлять, то можно говорить о степени профессионализма в смысле владения своим сознанием как инструментом. К сожалению, наше образование однобоко. В основном нас учат владеть логической сферой сознания, что же касается развития образной сферы – это пущено на самотек, и она никак не гармонизирована с логической.
Здесь имеется серьезный пробел в нашем традиционном образовании. Правда, с недавнего времени существует некий ликбез в виде сенситивного тренинга. Чем, собственно, я и занимаюсь в последнее время больше всего.
Вопрос: А вы считаете, что можно было бы и не социализировать человека?
Ответ: Нет, человека нельзя не социализировать. Как можно его не социализировать? Это как в фигурном катании: есть обязательная программа, и есть произвольная. Есть и здесь некоторые обязательные упражнения, которые необходимо выполнить. А дальше – произвольные, тут уже место творчества и некоторые социальные возможности, например, вариант вот такой социально-экологической ниши. Но там никогда не бывает много народу. Эта ниша по определению содержит очень небольшое количество специалистов.
Вопрос: Ребенок, соционика, слабые стороны и сильные стороны. Стоит ли развивать только сильные стороны или надо заниматься и слабыми?
Ответ: Воспитание, в основном, сводится к адаптации ребенка с его сильными и слабыми сторонами к социальным структурам. И насколько ему удалось выработать какие-то свои стратегии взаимодействия с социумом, в широком смысле этого слова, настолько в дальнейшем он будет успешен. Просто так абстрактно развивать слабые или сильные стороны не надо, это должно быть в каком-то контексте. Можно устроить такие мучения ребенку, развивая его слабые стороны, хотя в действительности, может, правильнее было бы поместить его в другие условия, где слабые стороны лучше защищены, а сильные – полнее бы проявлялись. Здесь есть масса всяких теорий.
Вопрос: Получается, что у социума существует некая идеальная картина будущего, которая отдельными его гражданами не воспринимается, но как-то всегда чувствуется. В результате, если что-то попадает в общий поток, оно поддерживается, если откровенно не попадает, то не поощряется или даже уничтожается.
Ответ: Мне очень трудно судить о социуме, как о субъекте с какой-то человеческой системой ценностей. В социуме, в социальном организме, нет ничего человеческого. Так же, как ничего человеческого нет и в человеческом организме. У социума есть свои механизмы оценки, и он ими пользуется, но делать здесь какие-то человеческие проекции, я думаю не стоит. Это нечто совсем другое.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, оказывалось ли на Вас жесткое давление со стороны социальных структур?
Ответ: Нет, преследованиям со стороны жестких структур я не подвергался. Хотя, мне говорили, что видели меня в каких-то списках. Очевидно, контроль все же какой-то был. Приглашали несколько раз поучаствовать в экспериментах, но все это в очень мягкой форме. И даже когда я отказывался, этот отказ принимали без последствий.
Вопрос: В какой области Вы специализировались, когда упоминали об «уникальном специалисте»?
Ответ: Сейчас я занимаюсь восприятием, а еще, например, типами людей, типологией. Когда меня приглашали проводить эксперименты, я занимался психоэнергетикой, диагностикой, воздействиями на объекты на расстоянии. Все это происходило на открытых площадках в виде семинаров, симпозиумов и т.д.
Вопрос: Вред или польза при воздействии на человека – понятия очень расплывчатые. По каким критериям оценивается данный специалист или данное воздействие?
Ответ: Это достаточно абстрактный вопрос. Оценивают обычно по результатам. Я занимался лечением и диагностикой, и воздействия были в основном лечебного характера. Работа с сенсорными пространствами, получение информации на каналах ощущений. Здесь очень большой спектр возможностей, кто-то смотрит ауру, кто-то маятник на веревочке подвешивает, кто-то рамками пользуется. Никак это не оценивается. Чем человек пользуется, все это костыли его сознания – его личная кухня. Оценивается этика его поступков, что он конкретно сделал. Или какие-то его деяния попадают в разряд действий, предусмотренных Уголовным кодексом или, напротив, к нему едут люди со всей страны лечиться. Это ведь тоже социальное действие.
Вопрос: Действительно ли различные воздействия могут иметь влияние на психику или организм?
Ответ: Как только человек начинает жить в какой-то системе верований, у него возникает определенная «Я – концепция», в рамках которой он и оказывается уязвим. В ситуации, когда новая структура входит в конфликт со старой, существовавшей ранее, может серьезно пострадать его психика. В нашем социуме существует множество структур, куда люди уходят, замыкаясь в какой-то узкой группе, в какой-то системе верований. То же «Белое братство» и многие другие. И уже в этих своих системах люди живут, болеют, лечатся и умирают.
Вопрос: А много ли таких людей, которые занимаются мистификацией социума, выдавая себя за «уникальных специалистов»? Как можно четко определить специалиста в области психоэнергетики, или искусства? Ведь когда человек изобразил что-то, нет критерия – шедевр это или нет.
Ответ: А кто знает? Как это оценить? Нарисовал Малевич «Черный квадрат», что это – настоящее искусство, или шарлатанство? По результатам судят. Вот жил под Питером дедушка Сильвестр. К нему ездили со всего Союза самые разные люди, из разных слоев общества. А лечил он только от двух болезней: от «спугу» и от «сглазу». У него вся нозологическая система состояла из двух этих заболеваний. От «спугу» три дня, от «сглазу» – пять. Дедушка шептал что-то в баночку с водой, молитву читал. Приходит человек к нему и говорит «Вот, у меня рак». «Нет» – отвечает – «Это у тебя от сглаза. Вот тебе баночка и иди». Очень был эффективный человек. И никто его не трогал. Вся милиция у него же лечилась. Больному же не важно, от чего его лечат. Таблетку ему выписали или диагноз поставили на рентгеновском аппарате. Это тоже магия определенная. Есть люди, которые умеют включать механизмы, внутренние механизмы психосоматики, как бы в другую сторону. И потом есть люди внушаемые, есть не внушаемые, на кого-то действует, на кого-то нет. Бывает, человеку сказали: «что-то ты желтый какой-то, наверное, печень у тебя больная», и человек начинает думать об этом, чувствует, что, и правда печень побаливает, в зеркало посмотрел – явно желтый цвет лица. А через некоторое время идет к врачу, и действительно, печень больная. Т.е. он материализовал себе болезнь. Или приходит к экстрасенсу. «Да», – говорит экстрасенс, «сейчас мы это вытащим» – и начинает «тащить». «Чувствуешь, здесь – вытащили, выбросили, а здесь чувствуешь?» – «Да» – «Вытаскиваем. Легче?» – «Легче, все нормально, не болит ничего». «Такой специалист классный» – говорит потом больной – «Он меня вылечил». А он включил тот же самый механизм, только в другую сторону. Кто он: шарлатан, экстрасенс, артист или кто-то еще? Но больному стало легче.
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, про ваши новые практики.
Ответ: Что касается практик, в первую очередь, это сенситивный тренинг первая и вторая ступени. Это тот ликбез, который заполняет пробел в школьном образовании, ведь школа практически очень мало занимается развитием образной сферы. Сенситивный тренинг – это гармонизация логической и образной сфер мышления. Для тренинга были выбраны самые эффективные и простые, с моей точки зрения, упражнения, которые позволяют человеку действительно инструментально подходить к своему индивидуальному сознанию, то есть работать с ним как с инструментом. Первая ступень, в основном, относится к работе с информацией, считыванию информации, формированию различных сенсорных пространств.
Вторая ступень называется «психотехника реального действия» и связана с состояниями и техниками, необходимыми для материализации чего-либо. Она проходит каждый раз по-разному, в зависимости от внутреннего заказа участников.
Еще одна практика – лабиринт. Мы начали с ней работать недавно. Лабиринт относится к серии практик «пустой формы». Рассказывать о нем трудно, это могут быть совершенно разные вещи в одном и том же пространстве, для кого-то это интенсивный ребефинг, для кого-то – своеобразный психоанализ, для кого-то – встречи с другими людьми. Внутри одной формы раскрывается множество различных психологических пространств. Иногда эта практика использовалась для лечения, омоложения, снятия каких-то энергетических блоков. К нам она пришла из Англии. Там лабиринт применяют для лечения людей с некоторыми психическими отклонениями. Мы же используем ее для других целей. Очень важно, что в лабиринте в действие включено все тело. Человек доходит до чего-то ногами. При этом все сугубо индивидуально – каждый доходит до чего-то своего.
Вот, если говорить кратко, пожалуй, и все о практиках.
Вопрос: Пишите ли Вы сейчас что-нибудь?
Ответ: К сожалению, ниша-то нишей, но возможности уйти хотя бы на три – четыре месяца писать книгу она пока не обеспечивает. Так что писать приходится урывками. Мне хотелось бы за год сделать книгу, которая, возможно, будет называться «Концептуальные акцентуации когнитивных процессов».
Вопрос: Что такое «концептуальная акцентуация»?
Ответ: Все наше восприятие концептуально детерминировано. Мы не можем увидеть что-нибудь такое, чего нет в нашем описании мира. Без концепции – нет перцепции. Любое восприятие опосредовано, одну и ту же вещь люди видят по-разному, если у них разные описания мира.
Вопрос: Это связано с выделением структуры из фона?
Ответ: Скорее, это связано с разрушением мира. Если говорить о процессах происходящих в сознании, то в каждый момент времени мы разрушаем и создаем мир. Так вот, разрушаем мы его при помощи описания мира, разбивая на объекты, которые есть в нашем описании. А из них мы уж лепим картину мира, т.е. то, что дано нам в ощущениях. Если чего-то нет в описании, этого нет и в восприятии. Закон прост: нет в описании – нет в картине.
Вопрос: А это описание закладывается до года, до двух?
Ответ: Нет, описание мира формируется все время, хотя с возрастом интенсивность этого процесса постоянно падает. В детстве формируются разные уровни описания мира. Закладываются какие-то основополагающие вещи, «Я – концепция», система верований. Не прерываются процессы воспитания, образования, то есть создания определенной системы образов. В соответствии с этой системой человек видит, слышит, нюхает и мыслит. В соответствии с этим формируется и его оценочное мышление, его эмоциональные реакции. Практически всё у нас концептуально детерминировано на уровне восприятия мира, как мира форм. Однако, на тренинге второй ступени существуют некоторые упражнения, которые проводят человека через мир форм.
Вопрос: Существуют ли еще и другие способы восприятия помимо концептуальных?
Ответ: Восприятие принципиально иллюзорно. Нет не иллюзорного восприятия. Это нонсенс. Могут быть состояния не связанные с восприятием, какая-то жизнь за пределами работы механизмов восприятия, может быть и очень богатая. Но само восприятие, если говорить о восприятии объектов, всегда иллюзорно, т.е. опосредствовано нашим описанием мира. Описания при этом могут быть самыми разными. Может быть набор описаний. Может быть управляемая картина мира, когда вам нужно отработать в какой-то системе, вы в нее входите, отрабатываете и выходите. То есть вы в ней не живете. Вы, допустим, управляете образом себя, это довольно-таки мощная магия – магия «Я – концепции». То есть вы меняете образ себя, в этом образе что-то делаете, но, выйдя из образа, вы уже ничего такого сделать не можете. Или, допустим, вы можете менять образ мира. По-разному можно восприятием управлять.
Вопрос: Что вы делаете с этой концепцией? Вы ее изучаете, или разрушаете и составляете новую? Не случаются ли неврозы?
Ответ: С концепцией мы ничего не делаем, просто был вопрос о книге. В книге как раз хотелось бы подробнее рассмотреть механизмы работы сознания. Мы это стараемся изучать практически. Можно брать те же самые формы и наполнять их иными смыслами. Если человек не цепляется за картину мира, невроза никогда не будет. Невроз может начаться, когда возникает отрицательная самооценка, и человек начинает искать способ оправдаться. Невроз часто возникает по механизму самооправдания. Это уход в болезнь, чтобы не оценивать себя – «Я – плохой». Болезнь позволяет ему подсознательно оправдаться: я такой, но не потому, что плохой, а потому, что болею. Однако, если человек осознает пустоту формы, с которой он работает, и знает, что ее можно наполнять любым содержанием, у него невроза не будет никогда.
А форма, она форма и есть.